Смерть или Слава - Страница 32

Несколько секунд Суваев внимательно изучал ту часть диаграммы, которая отражала расположение больших крейсеров на орбите.

– Ха! А ведь там определенно шухер!

Зислис и Веригин дружно взглянули на диаграмму, но обоим было решительно непонятно – отчего коллега вообразил, будто наверху поднялся шухер. Суваев снизошел и пояснил:

– Клин свайгов перестраивается в оборонительную воронку. Вон те бублики, видите? Крыло азанни группируется в… в… ну, в общем, тоже готовится к обороне.

– Блин! – в сердцах изрек Зислис. – Паша, мне все сильнее кажется, что ты мелешь ерунду. Не можешь ты так много знать о чужих, об их кораблях и о способах ведения боя.

Суваев равнодушно пожал плечами:

– Не хочешь, не верь. Но ведь слепому видно: либо чужие наконец-то передрались там, над Волгой, либо грядет еще какой-то гость. И его заранее хотят тепло встретить.

– А что, – встрял Веригин. – Похоже, Миш. Очень даже похоже!

Десант преодолел уже половину расстояния до поверхности. Зислис прикинул, что вскоре корабли чужих можно будет разглядеть в небе просто выйдя наружу и задрав голову. А хотя нет – над космодромом и городом висят металлические блины, перекрывая видимость…

– Вы как хотите, – сказал Суваев решительно, – а я пошел бласт заряжать. Все, пока.

И он отключился. Изображение посреди зала растаяло.

Веригин выразительно поглядел на Зислиса.

– Ну? – наконец нарушил он затянувшееся молчание. – А мы?

И он сделал вид, будто прицеливается. Хорошо у него это получалось – артистично. Как всегда.

– Думаешь, стоит? – усомнился Зислис.

Веригин вдруг сделался очень серьезным и очень бледным.

– Знаешь, Миша – сказал он сердито. – Если уж нам все равно подыхать от рук этих… зелененьких… Честное слово: будет легче, если я осознаю, что хотя бы одного прикончил.

Зислис скептически хмыкнул и в который раз пожалел, что запас сигар остался дома. Пропадут ведь зря. А сейчас сигара бы очень и очень не повредила.

– Пошли, вояка, – бросил он Лелику и поднялся из-за пульта.

– Куда?

– В казарму патруля, куда же еще? Точнее – в оружейку. Или ты собрался воевать с чужими посредством каких-нибудь гражданских пукалок?

Веригин не стал ни менее серьезным, ни менее бледным. Но и решимость его не покинула.

– Пошли! – выдохнул он и с готовностью вскочил.

Они вышли из уныло-серого здания станции; в небе маячила громада крейсера чужих. Невозможно было на нее не смотреть: то и дело Зислис и Веригин обращали лица кверху, и глядели на эту махину.

– Висит, – пробормотал Веригин с неудовольствием и зябко передернул плечами. – Как ты думаешь, они нас видят?

– Черт их знает, – Зислис неохотно покосился на крейсер. – В смысле – видеть-то наверняка могут, но смотрят ли прямо сейчас? Не знаю…

Они торопливо зашагали по вылизанному стартовыми ветрами дасфальту. Космодром Волги нечасто отправлял звездные корабли, раз в неделю примерно, а то и пореже. Но дасфальт все равно оставался гладким и ни пылинки не задерживалось на нем после очередного старта, а за неделю ничего скопиться не успевало.

Здание казармы пряталось за обширными ангарами, похожими на огромные серые половинки бочек. Зислис и Веригин по очереди миновали дыру в проволочном ограждении и оказались на территории патрульного взвода, приданного космодрому. Едва они показались из-за древнего кирпичного сарая, сложенного еще, наверное, первопоселенцами, их зычно окликнул часовой.

Зислис обернулся: под грибком в некотором отдалении от сараев маячила фигура в буром пятнистом комбинезоне. Высокие шнурованые ботинки попирали квадратик дасфальта, серый клочок посреди утоптанной земляной площадки, тоже бурой.

– Эй, стойте! – рявкнул патрульный, без особой, впрочем, уверенности. – Кто такие?

Зислис его не знал – из новеньких парень, что ли? Сынки старателей с дальних заимок, прошедшие отбор, первое время игрались в военную дисциплину со рвением и удовольствием. И только потом пообминались, успокаивались, и становились лениво-спокойными, как тертые ветераны.

– Чего орешь? – миролюбиво отозвался Зислис. – С наблюдения мы. А что, патруль, стало быть, не весь разбежался?

Парень смерил их недоверчивым взглядом, тиская в своих лапах-лопатах скорострельный бласт служебного образца. Потом потащил из узкого чехла на боку стержень коммуникатора.

– Пан сержант! – сказал он стержню. – Тут двое на территории. Говорят, с наблюдения.

Стержень сдавленно пискнул; слов было не разобрать.

– Как фамилии? – спросил часовой, отняв стержень от уха и требовательно глядя на наблюдателей.

– Зислис и Веригин.

– Зислис и Веригин, – повторил часовой стержню.

Сержант что-то коротко буркнул, и парень сразу смягчился. Опустил стержень, оставил в покое бласт на груди и приглашающе взмахнул рукой.

– Ступайте в канцелярию. Это…

– Я знаю где, – перебил Зислис, увлекая за собой Веригина. – Пошли, Лелик!

Веригин на ходу обернулся – часовой высунулся из-под грибка и опасливо разглядывал висящий, казалось, над самыми головами крейсер. Потом нахохлился, поправил каску и снова юркнул под эфемерную защиту жалкого козырька из жести. Наверное, чтобы не видеть над собой олицетворенную мощь чужих и не ощущать ничтожество своей дикарской расы.

Веригин сердито скрипнул зубами и в несколько прыжков догнал Зислиса.

Узкая дорожка вела к двухэтажному домику, собственно казарме и зданию патруля.

«Интересно, кто из сержантов в канцелярии? – подумал Зислис лениво. – Ханин, или Яковец?»

В вестибюле с надраенными кафельными полами Зислис сразу же свернул налево.