Смерть или Слава - Страница 47

Только позволят ли людям до такого уровня дорасти? Зислис мрачно покосился на вражеский крейсер в зените и подумал: нет, не позволят. Точно.

К станции они пустились легкой рысцой.

22. Роман Савельев, старатель, Homo, планета Волга.

– Это где-то здесь… – задумчиво протянул Чистяков, глядя в экран бортового компа. – Ищи ориентиры.

– Какие к бесу ориентиры? – проворчал я. – Риггельд мне только координаты дал.

– Если верить компу, мы на месте.

– Значит, мы и есть на месте. Или ты не веришь компу?

– Да чего вы собачитесь, – вздохнула Юлька. – Выйти, да осмотреться, всего и делов.

Я покосился на нее – кажется, отчаянная пережила потерю корабля легче, чем я. Или держала себя в руках покрепче моего – то и дело в зеркале-обзорнике мелькала моя мрачная физиономия. А Юлька казалась бесстрастной.

Но наверное – только казалась. Она ведь тоже любила свой малюсенький «бумеранг». Тоже считала его частью себя, продолжением собственной личности.

Вокруг расстилалась изрытая трещинами известковая долина. То и дело на пути попадались узкие колодцы, на дне которых плескалась мутная жижа – как-то раз я в такой провалился и просидел по пояс в воде двадцать два часа, пока меня не выловили Вася Шумов с покойным ныне Захар Петровичем Залуцким, первооткрывателем Долины Гейзеров. Захар Петрович говорил, что если б я не ругался на всю округу они прошли бы мимо. А я бы так и сдох в этом дурацком колодце от голода, а еще вернее – от переохлаждения.

– Останови, что ли… – сказала Юлька и едва вездеход лег брюхом на известняк, толкнула дверцу. Выскочила. Огляделась. Порывистый ветер ерошил короткую каштановую стрижку. Я вдруг подумал – а как бы выглядела Юлька, если б не стриглась под юношу-подростка? Пошли бы ей длинные волосы? Наверное, пошли бы. Ей все идет. Даже бесформенный старательский рабочий комбинезон. Даже тяжелые горняцкие ботинки. Даже рыжая кобура с бластом у пояса.

Чистяков тоже выбрался наружу. Ну, и я вышел поглазеть на окрестности.

Кое-где над известковой равниной поднимались конические земляные холмы, густо заросшие кустарником. Два таких холма возвышались левее нас. Один чуть ближе, один подальше. И еще один маячил немного правее и впереди.

– Риггельд вроде бы говорил, тут каньон какой-то есть, – неуверенно протянула Юлька. – Что-то мне память отшибло после первого прыжка…

– Говорил, – подтвердил Костя Чистяков. – Он еще предлагал тебе в каньоне «бумеранг» спрятать.

Я мысленно щелкнул Чистякова по носу – напоминать о потерянном корабле сейчас совершенно излишне. Слишком свежа рана – вон, как Юлька морщится. Но они правы, Риггельд действительно упоминал каньон. И рекомендовал нарезать кустарнику, чтоб спрятать корабль. Значит, рядом с каньоном должны быть эти самые покрытые зеленью холмики.

Точно, где-то здесь. Надо лишь поискать. Участок, где возвышаются холмы не так уж и велик в сравнении со всей карстовой долиной.

– Пойдем-ка на бугорок поднимемся, – предложил Костя. – Осмотримся с высоты, то-се…

– Пойдем, – охотно согласился я и взглянул на Юльку. – Ты с нами?

Она кивнула.

– И я с вами! – заявил пацан, который, оказывается, тоже выбрался из вездехода, и уже давно втихомолку подкрался и терпеливо подслушивал наш разговор. Его пожизненно удивленный сосед-американер неуверенно топтался рядом с поднятой дверцей вездехода.

Юлька взглянула на Борю и протянула руку.

– Держись, малыш!

Малыш храбро вцепился в ее ладонь.

– Мама говорила, что я уже большой, – сообщил он. – Поэтому я ни капельки не боюсь.

– Правильно, – согласилась Юлька. – Большой. Но мне кажется, нам всем скоро предстоит научиться бояться. И большим, и маленьким тоже.

«Ну и нервы у пацана. Мать на глазах погибла, а он о ней вспоминает – и ничего, – подумал я. – Не должно так быть. Разве так ведут себя внезапно осиротевшие дети? Впрочем, что я знаю о детях? Ровным счетом ничего… Я и видел-то их только издали.»

Юлька несильно пихнула меня в бок:

– Чего задумался, дядя Рома? Пошли…

И мы двинулись к ближнему из левых холмов. Белесые известняковые глыбы во многих местах искрошились, просели, и издалека напоминали неправдоподобно толстые и низкие кораллы. Бегать по такой долине – верный способ переломать ноги. Даже при ходьбе, когда внимательно смотришь куда ступать, и то недолго схлопотать вывих.

М-да. Нежные стали люди, как пересели с коней на космические корабли. Какой-нибудь мой земной предок, завернутый в шкуры и с тяжеленной дубиной наперевес, наверняка прошел бы по самым гиблым местам Ворчливых Ключей зевая и задремывая на ходу. Босиком. А мы пока преодолели двести метров до ближайшего холма, слегка даже взмокли. По крайней мере я.

То и дело приходилось перешагивать или перепрыгивать через трещины; мы с Костей немного поиграли в баскетбол, а роль мяча выполнял Боря – не мог он самостоятельно перебраться через некоторые провалы.

Когда мы ступили на настоящую землю, обычный волжский суглинок, я облегченно вздохнул.

Продираясь сквозь густой стланик, мы достигли вершины. Видно отсюда было действительно получше, но никаких намеков на каньон все равно взглядам не открылось. Уныло поозиравшись на лысой, как коленка, вершине, мы собрались было тащиться назад к вездеходу, но тут Юльке взбрела в голову светлая идея позвать Фила чтоб подогнал машину, и мне пришлось некоторое время надрывать горло. Слава богу, докричался быстро, и американер примчался прямо на вершину. Я сам себе удивился – а сюда мы таким же манером приехать не могли? И зачем только ноги в этих дурацких зарослях макси-кораллов били?