Смерть или Слава - Страница 102

102

Даже чужие в таком режиме были толком не видны. Хотя они роились по космическим меркам в двух шагах от «Волги».

– Хорошо, что я шлюз задраить успел, – хмуро сказал Желудь.

Ханька пробежался вдоль ряда шкафов. Потом присоединился к тем, кто стоял у пульта.

– Хотел бы я знать, что происходит… – пробормотал Фломастер и поморщился – бок невыносимо пекло.

Впрочем, и так можно было догадаться. Чужие готовились к атаке, а канониры в боевой рубке не могли слиться со своим кораблем. А значит – корабль останется беззащитным.

54. Александр Самохвалов, оператор сервис-систем, инженер-консультант директората, Homo, крейсер Ушедших «Волга».

Осталось всего несколько шагов, всего несколько выверенных движений, и последние мазки капитанской защиты соскоблились бы с ядра субмодуля, как старая краска с жилого купола.

Но Самохвалов не успел. Мир без всякого предупреждения из бесконечного стал крошечным, восприятие сузилось до жалкого набора человеческих чувств. Он вывалился из системы.

Даже мгновенной боли Самохвалов не успел почувствовать, настолько быстро рецепторы корабля отторгли его тело. Створки раскрылись сами собой и тусклый дежурный свет заполнил нишу вахтенного шкафа.

– Что за шуточки? – пробурчал Самохвалов с неудовольствием и недоумением. – Кто там влез куда не надо?

За полминуты до перехвата следящей системы все вдруг намертво встало, как грузовик перед светофором. Самохвалов, понятно, занервничал.

Найти и убить капитана, это нужно было сделать максимально быстро. Тогда активизировался бы черный шар – крупная автономная система, назначение которой Самохвалов определил как «мозг на случай отсутствия экипажа». Именно по деятельности черного шара Самохвалов надеялся отследить новый выбор корабля. Вероятно, орудием выбора был бы какой-нибудь тактильный односторонний сенсор, вроде пресловутого пульта, что откопал Савельев на своей заимке. Первое же касание, и индексы доступа людей из прежнего экипажа распределятся совсем иначе, чем теперь.

Самохвалов вовсе не собирался отдавать капитанство влиятельному, но туповатому шефу директората. С какой стати? Неужели тот, кто сумел самостоятельно, на интуиции и догадках, постичь законы корабельной защиты, недостоин стать первым? И бандитам Самохвалов ничего не собирался отдавать. Подключиться с капитанским допуском, прихлопнуть не в меру честолюбивую верхушку директората, передавить одного за другим своенравных, и потому опасных бандитов-главарей… И строить новый экипаж. Лепить, по своему разумению и желанию. Превратить бесформенный ком пластилина в послушного голема. У Самохвалова хватало доверенных людей, которые даже не догадывались, что их прочат в старшие офицеры «Волги». В основном, это асы технического отдела. Подопечные Самохвалова. Консультанты и прогнозисты, компьютерщики и системотехники.

Стоило ли говорить, что если Гордяев пронюхает о мыслях Самохвалова, все рухнет в одночасье? К счастью, правая рука шефа директората был слишком умен и слишком искушен в кабинетных интригах. Что знают двое – знает свинья, а свиней вокруг всегда отыщется предостаточно. Поэтому разумнее молчать. Молчать до самого последнего момента. До решающей секунды. Самохвалов не посвятил в подробности своего плана ни одну живую душу. Даже на вахты он старался ходить пореже, да и то сугубо в лучевом режиме, общаясь только с информатеками корабля, но не с подключенными операторами.

Так надежнее.

Было непривычно холодно, Самохвалов шлепнул себя по голым бокам и с изумлением обнаружил, что они покрыты слоем жирной полужидкой дряни. Да и все тело покрыто ею же. На секунду он даже о страхах своих позабыл. Метнулся к одежде, схватил белую тенниску и стал ожесточенно стирать с себя этот мерзкий холодец.

Реальность напомнила о себе голосом ругающегося Гордяева.

– Мыслитель! – ревел шеф. – В чем дело? Почему нас выбросило?

– Еще не знаю, шеф, – сказал Самохвалов и обернулся к пульту. Растерянный Касянчук стоял у кресла и с надеждой глядел на начальство.

«Надо одеться, пожалуй, – подумал Самохвалов. – Что-то тут нехорошее стряслось. Непредвиденное.»

Гордяев одну за другой швырял на пол влажные салфетки. Биоскафандры сегодня никого не отпустили чистым.

– Что тут? – спросил Самохвалов чуть погодя. Комбинезон он застегивал на ходу.

Касянчук обернулся, пошарил взглядом по непривычно темному и оттого неживому пульту, и пожал плечами.

– Пульт погас. Весь. Только, вот, отложенная готовность обозначена, и все. И экраны в мизер свалились. Все разом.

– Давно это?

– Минуты три. Как раз когда шкафы открылись все и сдохло.

«Но экраны все-таки работают… В пассиве», – отметил Самохвалов машинально.

Гордяев тоже успел облачиться в комбинезон. Хотя обычно ходил в черной паре, изготовленной сервисниками при посредстве личного гордяевского портного, старого седенького еврея Исаака Розенблюма. Вероятно, на вахту шефу показалось более уместным нарядиться как все.

– Это ты намудрил, мыслитель? – уже спокойнее произнес Гордяев.

– Нет.

– Может, все из-за стрельбы?

Самохвалов пожал плечами.

В тот же миг раздался отчетливый стук. От входного шлюза.

Самохвалов и Касянчук вопросительно переглянулись. Зато стюарт не растерялся. Прекратил подбирать с пола грязные салфетки, подошел к шлюзу открыл его вручную, с вмонтированного рядом с притолокой пульта.

Ворвался встрепанный малый из охраны.

– Шеф! Канониры прорвались в боевую рубку! И заперлись!

– Как прорвались? – опешил Гордяев и стал медленно багроветь. – Что значит – прорвались? А вы там какого дьявола торчите?

102